Сборник Юго-Запад Арт 2006.
Пронин К, Добролюбский А, Красножон А.
В подвале дворца графа М. С. Воронцова в Одессе находится небольшая комната, в которой некогда размещалась фотолаборатория. Старожилы говорят, что в советские времена юные пионеры-фотографы частенько в ужасе вылетали за двери, заслышав зловещие звуки и стуки из-под пола. В растерянности сотрудники Дворца пионеров вызывали спелестологов, в надежде разобраться в причинах таинственного явления. Почему обращались именно к специалистам по искусственным подземным полостям? Дело в том, что в дощатом полу фотолаборатории был обнаружен люк, который открывал доступ в тесное темное помещение, заваленное мусором.
Сейчас лаборатория уже не работает, а её комнаты превращены в кладовку. Через этот самый люк спелео экспедицией «Поиск» было совершено несколько выходов в графские подземелья. Люк открывал доступ в небольшое помещение, где раньше, видимо, была обустроена деревянная лестница. Здесь начинается вход в подземную галерею дворца. Современная высота хода достигает 2,0 м, ширина 1,45 м. Он проложен на глубине от 4-х до 7-ми метров. Его сводчатые потолки и стены облицованы длинными узкими блоками пильного известняка. Кое-где встречаются не облицованные участки стен, вытесанные в монолитном слое ракушечника. На них четко видны следы затесов каким-то широким инструментом, из которых очевидно, что ход прокладывали от дворца.
В трех местах облицовка хода носит следы ремонта. Ремонт производился при помощи подручных материалов: в дело шли кирпичи, крупные обломки известняковых блоков и даже фрагменты мраморных плит. В двух местах, в отремонтированной облицовке пробиты отверстия — следы деятельности кладоискателей.
Первоначально ход имел иные габариты. По всей его длине находилось несколько больших боковых ниш, которые достигают глубины более 1,5 м. Другими словами, ширина галереи во время проходки достигала минимум 2,8 м. В кровле, над сводом кладки, также просматриваются пустота, что увеличивает реальную высоту кровли хода до 3,5м. Судя по всему, ход изначально имел неправильную форму, осложненную различными выступами и нишами (первый строительный период). Впоследствии ниши заложили камнем, выступы стесали и спилили, а ход облицевали известняковыми плитами, придав ему современный вид (второй строительный период).
Исследование одной из таких ниш позволило сделать совершенно неожиданное открытие. Размеры пробитого в закладке отверстия позволяли протиснуться в него даже человеку. В верхней части помещения образовался провал, который вел в небольшую естественную пещеру. Её стены оказались довольно рыхлыми, высота свода составляла не более одного метра, ширина 0,7 м., а длинна — целых 8 м. (к слову «пещерой» в спелеологии считается любая природная подземная полость, длина которой достигает пяти метров, а габариты позволяют протиснуться человеку). Каверна оказалась большой трещиной, которая образовалась в результате смещения блоков известняка у склона Военной балки. Она свидетельствует о том, что крутой склон балки продолжает медленно, но уверенно сползать вниз, откалываясь от плато Приморского бульвара.
Так называемая «северная»ветка достигала длинны 110 м. соединяясь почти у самого выхода на склон балки с «южной» веткой галереи длиной 30 м. Из южного ответвления путь шел в просторный подвал соседнего здания бывших конюшен Воронцоского дворца. Эти две ветки отличаются по габаритам и в месте соединения разделены арочным проемом. Вполне вероятно, что это два разновременных сооружения. По-видимому, через подвалы здания нынешнего хореографического училища и проникали в фотолабораторию хулиганы, пугавшие воем и грохотом из-под пола увлеченных работой пионеров.
Выход-штольня в балку, оборудованный арками, находится в пяти метрах от сбойки. Ныне он полностью засыпан, но еще в 1969 году экспедиция «Поиска» побывала в подземной галерее, составив подробное описание выхода, поскольку доступ к нему тогда был открыт. Тогда же была сделана первая маркшейдерская съемка галереи.
Долгое время вопрос о происхождении этого подземного объекта, а также его функциях и назначении, оставался открытым. В надежде найти хоть какую-то зацепку, были тщательно изучены все стены — вдруг, какая-нибудь надпись оставлена создателями подземной галереи? Надписи действительно были найдены, однако, не те, которые ожидались. Они представляли собой автографы людей, спускавшихся сюда уже в 50-х годах ХХ века. И лишь одна датировалась 24 июня 1941 года. Известно, что с началом войны и продвижением вражеских войск к Одессе, был дан приказ о «благоустройстве катакомб и подвалов» в целях их дальнейшего использования в качестве бомбоубежищ. Не исключено, что дворцовый ход был осмотрен из этих соображений в период, предшествующий обороне города.
Существует две основные версии по поводу происхождения подземного хода из дворца графа Воронцова в Одессе. Каждая аргументирована в разной степени, но ни одна из них не исключает другую.
Согласно первой версии, ход был построен вместе с дворцом и, таким образом, является одним из старых подземных объектов из всего реестра одесских подземелий, составленном спелео экспедицией «Поиск». Остановимся на этой гипотезе подробнее.
На плане Одессы 1802 года на месте нынешнего Воронцовского дворца показаны какие-то мелкие постройки и казармы. В 1822 году, когда граф Воронцов подал прошение на покупку этого участка, его занимала усадьба помещика Куликовского. Само купеческое звание не отличалось монументальностью и было окружено различными постройками хозяйственно-бытового назначения.
Здание дворца строилось в 1826-1829 годах. Согласно исторической записке института «Укрпроектреставрация», в подробных указаниях подрядчику на строительство, в пункте №4 сказано: «Под всем строением землю рыть следующим порядком, — где по плану назначен погреб, там глубиною от горизонта земли 2 сажени (4,26 м.); где назначены службы — 5 аршин (3,55 м.); а где воздушные печки, там 3 сажени (6,39 м.). Для воздушной печки вырыть и построить мину с колонною, где и как сказано будет, шириною в свету — 3 аршина (2,13 м.), вышиною 3 аршина, а длинною не более 30 саженей (64 м.). Стены сей мины обкладывать 8-ми вершковыми (35,2 см.) на извести с песком камнем и сделать из такого же камня свод, используя сие, повырыть землю каждой сажени, дабы мина завалиться не могла». А в пункте №5 идет речь вот о чем: «Для капитальных стен и простенков вырыть фундаменты 6-ти …ми глубже, как показано с 4-го пункта для погреба, служб и воздушной печи. На фундаменте возвесть стены из самого крепкого и прочного дикого камня на густом составе из извести и песка, составленного же по пропорции — 2/5 долей извести и 3/5 долей песка… а простенки из штукового камня 5 вершкового камня…».
Из этого описания не совсем ясно, что такое «воздушная печь». Возможно имеется в виду нечто в роде калорифера. Пусть так, но зачем для неё рыть мину (то есть подземный ход) длинной 64 м., шириной и высотой по 2,1 м. — не понятно. Единственная сопоставимая по размерам, подземная полость под дворцом — это галерея, о которой шла речь выше. Однако в совокупности ее длинна равняется 140 м., из которых одна только северная, основная ветка превышает сотню метров. Габариты хода по облицовка также не соответствуют: максимальная ширина составляет 1,45 м., а высота 2 м.
В 1833 году по призыву графа М.С. Воронцова дом градоначальника на Приморском бульваре был сдан в наем под казино купцу Ц.Л. Оттону. В договоре есть пункт о том, что «исправление духовых печей», обогревающих все здание, остается на средства города. Некоторая информация о дворцовых подземельях содержится в описи для передачи дома Оттону, составленной архитектором Боффо: «Дом каменный, 3-х этажный, включая подвальный «погребной» этаж; покрыт черепицей, под ним погреб на сводах…». Но опять таки не ясно, разные ли это сооружения — упомянутые мина и погреб? Невнятны также сообщения в документах времен строительства дворца об увеличении земляных (то бишь, горных) работ, которые требовалось оплатить. Значит ли это, что смету увеличили для проходки всей длинны подземного хода? Впрочем, если ход задумывался как тайный, то подобная маскировка в отчетной документации не представляется удивительной. Таким же образом объясняются и непомерно длинные мины к «воздушным печам» в строительной системе.
Следовательно, на подземный ход возлагались эвакуационные функции к склонам Военной балки. Либо же его строили для прогулок, или с целью наладить тайное сообщение с конюшнями на случай экстренной необходимости. Не ясно лишь, почему строители дворца не проложили ход напрямую к конюшням, что сэкономило бы и затраты на горные работы и время при эвакуации. Что касается прогулок подземными галереями, то их приятнее было бы осуществлять в сторону моря, на склоны в нижнем саду дворца (вспомните знаменитый «грот» во дворце потоцких), а не на задворки балки с пологими склонами. Наконец, и эвакуироваться в случае опасности логичнее и быстрее прямиком к склонам, либо же к причалам в порту, у подножия плато Приморского бульвара.
Неопределенность в деле трактовки скудных документальных материалов и более чем конкретные результаты спелеологических экспедиций, позволяют выдвинуть другую версию о происхождении подземного хода под графскими покоями.
Вторая гипотеза относит сооружение дворцового хода ко времени существования на месте Приморского бульвара крепости Хаджибей. Она возникла в контексте результатов археологических раскопок Южно-Украинского педагогического университета в районе современного Воронцовского дворца. Полученные материалы позволили, прежде всего, локализовать саму крепость. Не секрет, что до недавнего времени достоверное место расположения замка находилось под вопросом. Подобная ситуация определялась скудностью источниковедческой базы.
По существу, историкам Одессы первой половины ХIХ века не были известны какие-либо документы о точном расположении , кроме дух инженерных планов. Одним из них является рисунок замка Chateau de Codjabey, составленный в 1784 году французским инженером на турецкой службе , Лафиттом-Клаве. Другой план, более обстоятельный, был составлен в 1789 году русским инженером Фрейганом. Оба чертежа практически совпадают и не имеют привязки к местности.
На основании этих планов одесский историк А. Скальковский в 1837 году разместил Гаджибейский замок примерно в районе Воронцовского дворца. Очевидно, более точная привязка к местности для него была невозможной, как не была она возможной и позднее, для К. Смольянинова, ограничившегося в этом вопросе «рассказами очевидцев». Заметим, впрочем, что вряд ли таких очевидцев могло быть достаточно много к середине ХIХ в., если учесть, что все «гражданское» население Гаджибея в 1794 году, когда от развалин замка и следа не осталось (он был разрушен по приказу Г.А. Потемкина в 1789 г.) составляло лишь 28 душ.
Между тем, именно сообщения подобных «очевидцев» служили единственным источником для точной локализации крепости. Поэтому К. Смольянинов размещает его «на том самом месте, где теперь дома гг. Строганова и Маразли» (дома №1, 2 на Приморском бульваре), а Н. Мазуркевич честно ссылается на «древнее предание», согласно которому замок стоял там, где теперь дом Одесских присутственных мест», т.е., также не бульваре, но там где дом №7.
Мемориальные соображения, связанные со 100-летием Одессы, надо полагать побудили А. Маркевича в 1894 году снова рассмотреть этот вопрос. Ему пришлось еще больше расширить территориальную вероятность расположения Гаджибейского замка — между Приморским бульваром, Екатерининской площадью и Воронцовским переулком. Впрочем, вслед за К. Смольяниновым, он считал наиболее возможным размещение крепости на месте все тех же домов №1,2 по Приморскому бульвару.
После этого вплоть до конца 1960-х годов, вопрос о локализации Хаджибея снова никого не занимал. Лишь в 1967 году одесский историк С.Я. Боровой издал найденным им вместе с Ф.Е. Петрунем «План специально новопостроенного на берегу Черного моря турецкого города Гаджибея», который был составлен порутчиком гусарского полка Иваном Исленьевым. На нем крепость расположена непосредственно у обрывов Военного спуска и левой половины Приморского бульвара. С.Я. боровой, издатель рисунка, Исленьева, указывает на многие несоответствия планов Исленьева и Лафитта-Клаве. Это заставило В.А. Чарнецкого усомниться в том, что его составлял умелый картограф.
В этом контексте представляет интерес версия одесского археолога И.В. Сапожникова. Он предложил, что на планах Лафитта-Клаве и Исленьева изображены два разных замка, поэтому и разнятся их габариты. На самом деле, в 1765 году турками был не заложен Хаджибей, как считалось ранее, а лишь реконструированы руины средневекового замка Коцюбиев (что и отразилось на рисунке Исленьева). Со временем укрепления были перестроены вторично, и это зафиксировал на своем чертеже французски1й военный инженер Лафитт-Клаве.
Но сколько-нибудь удовлетворительное решение о локализации Хаджибеевскаго замка оставалось невозможным без обнаружения его археологических остатков. Именно их удалось найти экспедицией Южно-Украинского педагогического университета, близ нынешнего Воронцовского дворца при раскопках в 1997-1998 годов. В сохранившемся виде они представляли собой кладку длинной около 3 м., радиального в плане помещения диаметром приблизительно 5 м.
Кладка представляла собой юго-восточный сегмент этой окружности. Она сложена из клиновидных, тесанных известняковых камней со следами известкового раствора, а также из тонкого красного кирпича и обломков черепицы (характерный признак архитектуры турецкого времени). При расчистке сооружения во множестве найдены глиняные курительные константинопольские трубки второй половины XVIII века, турецкая поливная керамика, кованные гвозди, куполодонные бутылки. Конструкция северной оконечности кладки представляла собой часть порога, сооруженного над специальным «пяточным камнем» — прямоугольной плитой, в которой имелось квадратное углубление, служившее основанием для дверной оси. Порог указывал на место входа в округлое помещение, большая часть которого давно оползла в обрыв. К северо-западу от входа удалось обнаружить остатки каменной забутовки под фундамент прямой стены, которая также почти полностью уничтожена оползнями. С внутренней стороны к ней примыкал узкий ров с остатками деревянных конструкций.
Эти зачищенные строительные остатки увязываются с планами Лафитта-Клаве и Фрейгана. Оказалось, что открытая часть кладки представляет собой сегмент правой (по геральдическому принципу описания) башни крепости и примыкающей к ней куртины фронтальной стены. Пяточный камень ясно маркирует вход башни. В этом контексте любопытна одна находка, сделанная у порога входа в башню, где, согласно рапорту де-Рибаса, прятался в момент штурма двухбунчужный Ахмет-паша со своим гаремом: железная пряжка от поясного солдатского ремня. Эта находка может сидетельствовать, что в момент захвата гарема участники штурма были возбуждены не только сражением.
Находки архитектурных конструкций позволяют уверенно говорить о том, что планы были составлены Лафиттом-Клаве и Фрейганом достаточно точно. Такую уверенность дополняют и сохранившиеся в вертикальном разрезе раскопа следы траншеи от фундамента примыкавшей к этой башне крепостной стены. Археологически очевидно, что камни из этого рва были полностью выбраны в свое время, видимо, после распоряжения Потемкина о разрушении крепости. Также подтверждаются и более чем скромные размеры замка, равно как и материал, из которог он был построен — известняк, «из степи с речек и балок околочных».
Благодаря раскопкам появилась возможность привязывать планы крепости к местности в масштабе, соотнеся их с расчищенными остатками фортификационных сооружений. В соответствии с такой реконструкцией, крепость находилась на том месте, которое ныне занимает Воронцовский дворец, а вход в дворцовую подземную галерею, снятую маркшейдерами и привязанную к местности, в аккурат приходится на ту часть замка, которая у Фрейгана отмечена как бастион на заднем дворе.
Секретные эвакуационные подземные ходы — явление повсеместное в фортификационных сооружениях практически всех времен. Поэтому нет ничего удивительного в том, что подобное сооружение существовало и в Хаджибеевском замке. Ход вполне мог сохраниться до начала ХIХ века, когда на месте крепости был построен дворец. Галерея могла быть вторично использована после реконструкции (облицовка стен, закладка ниш, подтеска выступов). Вот почему она не отмечена в строительной смете. Вот причина, из-за которой ход имеет странное, по отношению к дворцу направление. В соответствии с планом, этот ход должен был вести из крепостного бастиона в тыл замка, как можно дальше в степь.
